Безмолвие ума

Отрывки из книги

Предлагаемый вам текст — «Суть ваджры» Дуджома Лингпы, учителя XIX века традиции Ньингма тибетского буддизма — в тибетском языке известен как «нелуг ранджунг» (тиб. gnas lugs rang byung), что означает «самовозникновение природы бытия»1. Это совершенное учение, обнажающее некие общие заблуждения о тибетском буддизме: оно преподносит весь бесценный путь искусных средств — от самых азов и вплоть до просветления за одну жизнь. Эта книга объясняет начальный раздел о шаматхе — искусном средстве созерцательного покоя, что составляет примерно девять процентов всего коренного текста «Сути ваджры».

В «Сути ваджры» шаматха преподносится как искусное средство закладки основания на пути Дзокчен. Дзокчен, что часто переводится как «Великое совершенство», — высочайшая из девяти колесниц (санскр. яна) в традиции Ньингма тибетского буддизма. Говоря классическим языком, достигнув шаматхи, йогин вкладывается свежеобретенными силами сосредоточения в прозрение природы пустотности (санскр. випашьяна), за которой следуют прорыв (тиб. трекчо) и прямое пересечение (тиб.тогал). С точки зрения Ньингмы эти четыре искусных средства и есть весь путь к просветлению. Искусство Дзокчен дает возможность напрямую соприкоснуться с действительностью, без посредничества отдельной личности или общества.

Дуджом Лингпа был женатым мирянином, отцом восьмерых знаменитых сыновей, среди которых Джигме Тенпе Ньима, Третий Додрубчен Ринпоче, широко известный во всех школах тибетского буддизма. За свою жизнь Дуджом Лингпа явил много чудес, достиг высоких уровней постижения в тантре и в Великом совершенстве. Тринадцать его учеников обрели радужное тело, растворившись в свете в миг смерти, и одна тысяча учеников стали видьядхарами — тантрическими учителями, обретшими прозрение глубинной природы осознавания. Короче говоря, он был одним из наиболее искушенных и признанных тибетских лам своего времени.

«Суть ваджры» была «извлечена» из дхармакаи — ума будды, что в сущности то же, что и окончательная твердыня действительности, и принесена в наш мир в 1862 году, когда Дуджому Лингпе исполнилось двадцать семь. Он получил это откровение как терма ума2. Хотя это и открылось ему в 1862 году, обнародовано терма было лишь тринадцать лет спустя. С самого начала текста ясно, что по своей природе это не ученый трактат, а произведение, предназначенное тем, кто на деле привержен духовному пути.

В начальном разделе о шаматхе «Сути ваджры» созерцатель принимает ум как средство пути, опираясь на особый подход принятия проявлений и осознавания как средство пути; этот подход еще именуют установлением ума в его естественном состоянии. В целом этот способ состоит в наблюдении всех возникающих проявлений ума, но наблюдающий не цепляется за них. Мысли, чувства, образы и прочее наблюдаются пристальным памятованием, но им не потакаешь, не препятствуешь их возникновению и никоим образом не увлекаешься этими возникающими явлениями ума. Цель на этой стадии — в установлении ума в сознании подосновы, твердыне обычного ума. В тексте также рассмотрены разнообразные созерцательные переживания (тиб.ньям), с которыми можно столкнуться, и как с ними обходиться. Описывает он и ловушки, а также и глубинные возможности этой стадии медитации.

Одна из основных тем вступительного раздела «Сути ваджры» — важность шаматхи в успешном освоении медитации более высокого уровня: созерцание пустотности, тантрических стадий зарождения и завершения, а также и Дзокчен. С учетом того, что сам Будда уделял особое внимание тому, насколько значимо воспитывать шаматху и объединять ее с випашьяной, тем более поразительно, насколько эта медитация сегодня обособлена и воспринимается свысока всеми школами буддизма. Едва ли не каждый рвется взойти к высотам медитации, не замечая того, что ум, на который они полагаются при выполнении этих медитаций, крайне склонен к возбужденности и вялости. В традиционных буддийских текстах ум с таким неуравновешенным вниманием считается недееспособным, и неразумно полагать, что такой ум действенно способен погружаться в медитации, созданные, чтобы пресечь нарушения равновесия ума у самых корней. Хотя в начале и можно осваиваться с высокими разновидностями медитации, не достигнув шаматхи, но, дойдя до определенной точки, застрянешь в обучении, не понимая, что это происходит потому, что нет соответствующей подготовки отточенности внимания в самом начале.

«Суть ваджры» особенно значима сегодня на Западе: в одном из снов Дуджома Лингпы девапутра — небесное создание по имени Дунджи Цурпу — предрек, что польза от этих глубинных скрытых сокровищ, его терма, распространится на Запад: «Те, кто достоин быть покоренными тобой, обитают в городах людей запада». Настоящий перевод этого скрытого сокровища «Суть ваджры» был выполнен из желания помочь исполнению этого пророчества, под руководством Почтенного Гьятрула Ринпоче, который учит на Западе с 1972 года.

КОРОТКИХ ПУТЕЙ К ВЕЛИКОМУ СОВЕРШЕНСТВУ НЕТ

Б. Алан Уоллес, PhD
Перевод © Дживан Л. Баулия (Тензин Сангмо), 2014
Редактор Шаши Мартынова, 2014

Статья публикуется с разрешения автора и предваряет первое издание на русском языке сокровища ума Дуджома Лингпы «Суть ваджры» в серии «Парчовые свитки» издательства «Ганга». Комментарий Б. Алана Уоллеса первой части этого терма, посвященной воспитанию созерцательного покоя — шаматхи, — выйдет в свет в книге «Безмолвие ума». При любых ссылках указание авторства Б. Алана Уоллеса, ссылки на Институт исследования сознания в Санта-Барбаре (www.sbinsitute.com) и сайта московского издательства (www.ganga.ru) обязательны.

Вполне понятно, что в сегодняшнем спешащем мире, где столько всего необходимо успевать, а свободного времени нет, мы ищем коротких путей достижения желанных целей — в том числе и духовного освобождения. Раз наше время и возможности ограничивают нас краткой ежедневной медитацией, время от времени перемежающейся уединениями и семинарами, здравый смысл подсказывает сосредоточиться на наиболее глубинном из доступных методов. Поэтому буддисты Тхеравады склонны придавать особое значение медитации прозрения (санскр. випашьяна, пали випассана), а тибетские буддисты сосредоточиваются на Ваджраяне, включая Дзогчен, или Великое совершенство. Но в восхождении к вершинам буддийской медитации мы склонны пренебрегать важностью установки базового лагеря в начале пути.

Базовый лагерь, которым мы склонны пренебрегать, — переживание особого измерения ума: сознания относительной основы (санскр. алаявиджняна). Созерцательное переживание этого измерения сознания играет решающую роль в медитациях Великого совершенства. Это подчеркивается в сочинениях самого раннего учителя Дзогчен нашей исторической эпохи Прахеваджры (тиб. Гараб Дордже), который обобщил учения Будды в трех положениях: первое — прорвись сквозь относительную основу (санскр. алаю) у самых ее корней; второе — выясни источники повторяемости существования; и третье — естественно покойся (тиб. тогал, прямое пересечение) в изначальном чистом осознавании (тиб. ригпа).

Чтобы выяснить значение алаи, обратимся к классическому произведению под названием «Суть ваджры» (тиб. Neyluk Rangjung), сочинению выдающегося учителя дзогчен XIX века Дуджома Лингпы (1835–1904), которого считают воплощением Дрогпена Кьючунг Лоцавы — одного из двадцати пяти учеников Падмасамбхавы (тиб. Гуру Ринпоче), в числе последующих воплощений которого — Е.С. Дуджом Ринпоче — поздний глава школы Ньингма тибетского буддизма. Он писал, что «истинная окончательная основа — нематериальное, подобное пространству отсутствие, лишенное мысли, в котором проявления чувств и ума сошли на нет». Нетрудно спутать это переживание с постижением пустотности или изначального чистого осознавания. Это состояние достигается самопроизвольно — погружением в глубокий сон без сновидений, при обмороке или с наступлением смерти, но в этих случаях человек обычно теряет сознание. Меж тем, можно ясно и живо пережить относительную основу, алаю, достигнув состояния медитативного сосредоточения, известного как «созерцательный покой» (санскр. шаматха, тиб. шине). Вот одно из средств шаматхи, которому отводится важнейшая роль в традиции Дзогчен: «установление ума в его естественном состоянии» однонаправленным сосредоточенным наблюдением мыслей; при этом всплывающие мысли не исчезают, однако памятующее осознавание выявляет их, но ими не увлекается. В конце концов все грубые и тонкие мысли естественно успокаиваются в пустом пространстве глубинной природы ума, и созерцатель достигает шаматхи. На это обычно требуется несколько тысяч часов обучения с полным погружением, и тогда, по достижении шаматхи, можно без усилий оставаться в состоянии безупречного самадхи по многу часов подряд. Когда созерцатель выходит из состояния самадхи, все проявления ума и чувств возникают из относительной основы, алаи, а когда возвращается к нему, они вновь исчезают в ослепительно лучезарном бессодержательном отсутствии.

Из относительной основы возникает ослепительное чистое состояние осознавания, именуемое сознанием относительной основы, озаряющее все проявления ума и чувств. Дуджом Лингпа писал: когда установлением ума в его естественном состоянии доступ к сознанию относительной основы открыт, «становишься тихим и безмолвным, в невозмутимом состоянии, переживая радость, подобную теплу огня, лучезарность, подобную утренней заре и отсутствие умозрительности, подобное спокойной глади океана, не обеспокоенного волнами. Стремясь к этому состоянию и веруя в него, не сможешь вынести разделенности с ним и будешь ему привержен... Именно это и именуется обычной шаматхой пути, и, если достигнешь устойчивости в ней на длительное время, поток твоего ума обретет решающее свойство невозмутимости. Однако, имей в виду, что в эту эпоху упадка среди грубых людей очень немного таких, кто достигает большего, чем мимолетная устойчивость».

Пребыванием в состоянии шаматхи, объясняет он, обычный ум исчезает, блуждающие мысли тают в алае, где пропадаешь ты сам, все одушевленное и неодушевленное. «Переживая бессодержательное отсутствие и лучезарность и направляя свое внимание внутрь, можно подойти к состоянию, в котором мысли остановились и в котором имеется убежденность, что нет ни проявлений, ни мыслей. Это переживание великолепия, с которым ты отваживаешься не разлучаться, и есть сознание относительной основы». Он предупреждал, что это созерцательное состояние может быть ошибочно принято за изначальное чистое осознавание, но это не так. Застряв в нем, нисколько не приблизишься к освобождению, поскольку это состояние нравственной неопределенности, в котором беспокойства ума и омрачения не искоренены полностью, а просто приглушены.

Вернемся к сочинению Прахеваджры. Успокоившись в этом «естественном состоянии» ума, первый шаг — выяснить, откуда ум появляется, где он пребывает в настоящем и куда в итоге девается. С помощью такой випашьяны, или медитации созерцательного прозрения, можно понять, что ум, на самом деле, ниоткуда не возникает, проявившись, нигде не находится и никуда не направляется, когда пропадает. Лишенная очертаний, облика или цвета, эта ослепительная пустотность превосходит все умозрительные суждения. В этом случае, посредством випашьяны созерцатель прорывается сквозь относительную основу. Однако трудно представить, что можно прорваться сквозь нее, не пережив ее прежде на собственном опыте, а это происходит благодаря медитации шаматхи.

С такой опорой — и вновь применив медитацию випашьяны — можно выяснить корни повторяемости существования (санскр. самсара), на опыте выясняя местонахождение своего «я», «самости», среди состояний ума и его деятельности, в своем теле, проявлениях чувств и в окружающей среде. Так можно обнаружить, что самости, по сути, нигде нет — ни в теле, ни в уме, ни где бы то ни было еще. Следуя этой второй стадии медитации, естественно приходишь к состоянию изначального чистого осознавания, безусильно расслабив ум в состоянии не-обнаружения, без цепляния за самость или любые иные предметы. Говорится, что такое созерцательное прозрение обладает скрытой силой полностью искоренять глубокие застарелые привычные склонности цепляния за самость, — но лишь в том случае, если оно поддерживается невозмутимостью ума шаматхи.

Такое определение сознания относительной основы, предложенное Дзогчен, совместимо со всеми буддийскими традициями, включая школу Мадхьямаки, или Срединного пути. Оно так же созвучно и определению Тхеравадой земли становления (пали бхаванга), проявляющейся, когда осознавание извлечено из физических чувств, и когда вся деятельность ума — беспорядочные бессвязные мысли и образы — затихает. Это случается естественно при погружении в сон без сновидений или в последний миг жизни — и ясно постигается медитацией шаматхи. Более того, ранние сторонники школы Великого совершенства (санскр. махасангхи, тиб. дзогпа ченпо) рассматривали бхавангу как сознание стержневого корня (встречается вариант перевода «ствол сознания» — прим. рус. пер.), из которого произрастают все разновидности сознаний чувств и вся деятельность ума — как ветви, листья и плоды вырастают из корня дерева.

Современные учители випассаны часто не придают особого значения шаматхе и бхаванге, да и некоторые современные наставники Дзогчен смотрят свысока на ее важность и возникающий в итоге этой медитации доступ к сознанию относительной основы. В противовес учению Дуджома Лингпы, некоторые советуют созерцателю не позволять физическим чувствам быть изъятыми медитацией шаматхи, а просто давать проявлениям чувств возникать — без имен и определений. Они говорят, что переживание шаматхи случается от момента распознавания природы ума и вплоть до момента, когда распознавание утрачено, так что стирается грань между шаматхой и медитацией Дзогчен. Они утверждают, что это лучший способ для тех, кто наделен выдающимися способностями, тогда как традиционное, соответствующее сутрам, преподнесение шаматхи более подходит для менее одаренных созерцателей. А поскольку нам всем нравится считать свои способности выдающимися, Дуджом Лингпа и другие великие учители Дзогчен постоянно подчеркивают важность шаматхи как необходимого основания для випашьяны и добросовестной медитации Дзогчен.

Созерцатели, бесспорно, смогут добиться некоторого уровня прозрения в природу ума, даже если пропустят или сократят освоение шаматхи и випашьяны, но весьма сомнительно, что, срезая путь таким образом, они смогут извлечь всю полноту пользы от медитаций Дзогчен. «Сокровище земли» (тиб. терма), приписываемое Падмасамбхаве, переведенное как «Естественное Освобождение», излагает это так:

 «Безукоризненная шаматха — словно масляный светильник, не задуваемый ветром. Куда бы ни было помещено осознавание, оно невозмутимо присутствует; оно живо, ярко и не тронуто ни вялостью, ни сонливостью, ни тусклостью; куда бы ни было направлено осознавание, оно устойчиво, остро отточено и неподвластно случайным непреднамеренным мыслям — надежно. Так, созерцательное состояние возникает в потоке ума созерцателя, и пока этого не случилось, важно устанавливать ум в его естественном состоянии. Даже если изначальное чистое осознавание и указано (введение в природу ума — прим. рус. пер.), пока истинная шаматха не возникла в потоке ума, оно останется не более чем предметом понимания разума — неискренним пустословием о воззрении, и велика опасность поддаться догматизму. И раз в этом кроется корень всех созерцательных состояний, то и не и не спеши получать наставления, указующие на природу изначального осознавания, а осваивайся, пока не случится утонченное переживание невозмутимости».

Можно получить мимолетные проблески изначального чистого осознавания, не достигнув переживания живого и устойчивого самадхи медитацией шаматхи, но при этом не будет возможности их удерживать или вновь и вновь без труда получать к ним доступ. Такие «прорывные» переживания быстро исчезают, оставляя нам лишь блекнущие воспоминания и чувство томительной ностальгии.

Согласно упоминавшимся выше светилам дзогчен, истинный путь Великого совершенства требует вначале растворить, медитацией шаматхи, обычный ум и физические чувства в сознании относительной основы, чтобы все проявления исчезли в самой относительной основе, в алае. Это базовый лагерь на пути восхождения к вершинам випашьяны, итог которой — прямое переживание пустотной природы себя и всего явленного. В итоге поднимаешься к высшим ступеням изначального чистого осознавания, постигая окончательную твердыню бытия (англ. ultimate ground of phenomena — прим. рус. пер.) и высшую природу собственного ума. Коротких путей к Великому Совершенству, может, и нет, но есть прямой путь духовного пробуждения.