Сердце великого совершенства

Отрывки из книги

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО СОГЬЯЛА РИНПОЧЕ́

Двенадцать веков назад в Средней Азии было предпринято одно из самых волнующих и отважных духовных начинаний. Весь свод учений Будды в том виде, в каком он сохранился в те поры в Индии и Гималаях, был перенесен в Тибет и внедрен там. Я иногда пытаюсь представить, каково было бы оказаться в Тибете в те грандиозные времена. Взглянуть на незабвенного, внушающего благоговение Гуру Ринпоче́, Падмасамбхаву, покровительство и вдохновение которого позволили воплотиться этому революционному замыслу. Воочию узреть великого ученого Мадхьямаки и настоятеля Шантаракшиту, принесшего с собой богатое наследие монастыря Наланды, и тибетского царя Трисонга Децена — тридцать седьмого в своем роду, покровителя этого могучего творческого замысла. Или подивиться, глядя на Гуру Ринпоче́, стоящего на вершине горы Хепори и подчиняющего духов Тибета своей власти, и наблюдать, как постепенно приобретал очертания первый монастырский университет Самье́ — «Непостижимый». Доведись вам оказаться там, вы бы увидели многих постигших просвещенных пандитов, которые проделали трудный путь через Гималаи и вместе с переводчиками переложили на тибетский язык сутры, тантры и трактаты. Были раскрыты многие духовные передачи, первые семь тибетцев получили посвящение в монашеский сан, а Гуру Падмасамбхава в Чимпу развернул мандалу учений Тайной Мантраяны для своих двадцати пяти учеников. Они стали первыми святыми и сиддхами Тибета во главе с Еше́ Цогьял, ближайшей ученицей и супругой Гуру Ринпоче́, самим царем, а также переводчиком-виртуозом Вайрочаной. До чего же, должно быть, славные и знаковые времена были! Хотя история и говорит нам, что не обошлось без сопротивления и противоборства — и человеческого, и нечеловеческого, — Кьяпдже́ Дуджом Ринпоче́ объясняет: «Поскольку царство находилось под крылом истинной Дхармы, Тибету довелось испить счастье небес».

Как говорят, Гуру Ринпоче́ жил в Тибете и Гималаях примерно пятьдесят пять лет, проливая благословение вовне и облагораживая умонастроения тибетцев. Прозревая потребности грядущих поколений и ограниченность понимания людей в те времена, Падмасамбхава сокрыл неисчислимые сокровища учений — терма — в природной среде и в незыблемом чистом осознавании своих постигших учеников. Учения терма остаются сокрытыми в точности до той поры, когда польза от них и их значимость будут наивысшими, и тогда они раскрываются непрерывной чередой воплощений тех же двадцати пяти учеников, кому Падмасамбхава доверил свои учения и кого одарил благословением. Поэтому древняя школа ранних переводов Ньингма, опирающаяся на ви́дение Падмасамбхавы, объединяет и длинную, непрерывную преемственность кама — канонических учений, и короткую — сокровищ терма.

В недрах духовной школы Ньингма течет глубочайший поток мудрости буддийских учений Тибета, вершина всех духовных колесниц — Великое совершенство, Дзокпаченпо, живая духовная нить постижения, протянувшаяся от изначального Будды Самантабхадры до нашего времени.

Один из двадцати пяти учеников Гуру Ринпоче́ проявил выдающиеся способности в совсем юные годы. Он с легкостью выучил санскрит, и вскоре его приняли в круг тибетских переводчиков. Дрокпен Кхьючунг Лоцава жил как нгакпа — приверженный Мантраяне в миру: носил длинные волосы и белые одежды. Освоив все учения Тайной Мантраяны, которые Падмасамбхава даровал ему, он стал великим сиддхой. Его постижение и могущество были таковы, что он мог взглядом или же поманив рукой сзывать птиц с небес, и затем, как говорят, давать им учения. Как и другие из двадцати пяти учеников, Кхьючуг Лоцава воплощался в течение столетий в виде нескольких постигших учителей которые распространяли и углубляли учения Будды и принесли огромное благо живущим. В XIX веке он проявился как великий открыватель сокровищ, провидец и могучий мистик Дуджом Лингпа.

Впервые я узнал об этом потрясающем учителе, встретившись с его воплощением — Кьяпдже́ Дуджомом Ринпоче́, который стал одним из моих самых возлюбленных учителей. Я обнаружил, что все в Дуджоме Лингпе было необыкновенно: его рождение в 1835 году в долине Серта в Голоке, в день Гуру Ринпоче́, на десятый день молодого месяца; невероятное предание его жизни — неиссякаемый поток откровений, снов и предсказаний, начиная с трехлетнего возраста; то, как он получал провидческие учения бездонной глубины и ясности напрямую от самых разных просветленных существ; его освоенность с терма земли, терма ума и чистыми ви́дениями; прозрачные глубины его откровений — тех, что содержатся в этих томах; посещение им чистых земель, включая Сукхавати и Медноцветную Гору небес Гуру Ринпоче́, — странствие, занявшее один день человеческой жизни, но для него длившееся двенадцать лет; и его немеркнущее восприятие просветленных божеств и чистых обителей.

Не менее поразительно и то, как он предрек следующее свое воплощение, — Дуджома Ринпоче́ Джикдрела Еше́ Дордже́. Проведя бо́льшую часть жизни в Восточном Тибете и в области Голок, Дуджом Лингпа получил несколько провидческих наставлений о том, что ему следует отбыть в Пемако — одну из самых, вероятно, знаменитых «тайных земель» Падмасамбхавы, которую открыл Дуджом Лингпа в своем предыдущем воплощении — как Рикзин Дюдул Дордже́ (1615–1672). Она простиралась далеко на юго-восток и была землей сказочной величавой красоты и священной значимости. О ней Гуру Ринпоче́ сказал:

Все горы — нараспашку, словно распустившиеся цветы,

Все реки естественно журчат мантрами, неся потоки нектара,

Своды радуг повисли над зелеными кущами.

Дуджому Лингпе не довелось побывать в Пемако. И все же он знал о разорении, что постигнет Тибет несколько десятилетий спустя, и незадолго перед тем, как оставить тело в 1904 году, он созвал своих учеников, велел им складывать пожитки и отправляться в Пемако: «Теперь, в этот последний век упадка, пришла пора отбыть в тайные земли Пемако. Все, кто доверяет мне, пусть тоже туда последует. Но этот старик окажется там раньше вас, молодняка!»

В точности как он и предсказал, когда его ученики, наконец, добрались до Пемако, они обнаружили там трехлетнего малыша, который звал их по именам, говорил не на местном наречии, а на том, что в Голоке, и уже предупредил своих родителей, чтоб ждали гостей. Ребенок был перерождением Дуджома Лингпы. Говорят, Дуджом Ринпоче́ был зачат, когда Дуджом Лингпа был еще жив, — ничто не помеха просветленному уму.

Этими словами я воздаю должное Дуджому Лингпе́ и хотел бы воспользоваться случаем, чтобы поделиться своими воспоминаниями о Кьяпдже́ Дуджоме Ринпоче́, которого мне выпала честь и благословение знать лично. Впервые я встретил его благодаря своему учителю Джамьянгу Кхъенце́ Чокьи Лодро. Он часто упоминал, сколь замечательным учителем был Дуджом Ринпоче́ и как высоко его постижение, подчеркивая, что тот — живой представитель Гуру Падмасамбхавы. Они относились друг к другу с высочайшим почтением. В Лхасе, где они встречались в 1950-х, Дуджом Ринпоче́ поведал Трулшику Ринпоче́, что ценит Джамьянга Кхъенце́ как святейшего учителя, какого только можно сыскать. Дуджом Ринпоче́ переехал в Калимпонг, Индия, примерно в 1957 году, и мой учитель взял меня с собой на встречу с ним для благословений. Джамьянг Кхъенце́ сказал, что ему еще ни разу не выпадала честь получить полную передачу откровений терма Дуджома Ринпоче́, и испросил его особого на это благословения. Дуджом Ринпоче́ даровал ему “печать дозволения” на все свои сокровища-терма. Он также даровал Джамьянгу Кхъенце́ посвящения и наставления по своему сокровищу ума на учения Дордже́ Дроло, который есть проявление неукротимой, гневной ипостаси Гуру Падмасамбхавы. Они составили друг для друга молитвы о долгой жизни. Мой учитель отзывался о Дуджоме Ринпоче́ как об «истинном великом Верховном Вседержителе непревзойденных и глубинных тайных сокровищ-терма». Дуджом Ринпоче́ величал его «единственным воителем нашего времени на великой безупречной стезе “Сердечной сути ваджры”, проявлением чудесной мудрости Лотосо-рожденного Вседержителя Падмасамбхавы и Вималамитры».

Спустя годы я навестил Дуджома Ринпоче́ в Калимпонге, и мне довелось переводить для одного из его американских учеников. Именно тогда я понял всю его необычайность. К завершению его учения — наставлений, указующих на природу ума, — слезы струились у меня по щекам, и я понял, что имел в виду Джамьянг Кхъенце́, говоря о нем как об исключительном учителе. Во мне тут же зажглась глубокая вера в него, тогда-то я и попросил его стать моим учителем и даровать мне учения.

Откровения Дуджома Лингпы и весь свод терма Дуджома Ринпоче́ известны как «Дуджом Терсар», или «Новые сокровища Дуджома», которые новы в том смысле, что они все еще овеяны свежим теплым дыханием дакини, и благодаря тому, что в духовной преемственности между Гуру Ринпоче́ и созерцателем, медитирующим на эти сокровища, — всего один учитель. И хотя для меня эти два великих учителя едины и представляют одно и тоже, их внешние нравы весьма разнились. Дуджом Лингпа имел нрав властный и непредсказуемый, а поступал, бывало, сурово. Дуджом Ринпоче́ описывал, как следует его представлять:

Темно-багряно его тело,

И борода длиной до сердца,

Глаза раскрыты широко,

Зрят, не мигая, пред собою.

И на макушке прядь волос

Узлом закручена, и в нем —

Свиток священного писанья;

И по плечам свисают вольно пряди.

Багрянцем красен шелк одежд,

И белоснежен хлопок шали.

Серьги из раковин морских;

Меч мудрости за пояс заткнут.

Он потрясает ваджрой в небо

Правой рукой, а в левой

Сжимает крепко пурбу —

Клинок метеоритного железа.

Игриво, в царской позе восседает,

Левую ногу выставив вперед.

Дуджом Ринпоче́ был примечательно ему противоположен: вокруг него царил дух пленительного добродушия, мягкости и безмятежности. Он любил рассказывать историю своего предшественника, и в глазах у него при этом всегда появлялся озорной блеск. Прежде чем Дуджом Лингпа оставил это тело и отошел в иной мир, кто-то из его учеников застенчиво обратился к нему с робкой мольбой вернуться в более мирном облике. На что тот отозвался со смешком: «Ну ладно, пожалуй. Только не ропщите, коль я буду слишком тих».

Как и его предшественник, Дуджом Ринпоче́ был по-настоящему великим учителем Дзокчен. Говорят, он был воплощением тела Кхьючунга Лоцавы, воплощением речи Еше́ Цогьял и воплощением ума Гуру Падмасамбхавы. В «Тибетской книге жизни и смерти» я попытался обобщить некоторые его качества: «Он был невысоким, с красивым и нежным лицом, изящными руками, и держался учтиво, почти по-женски. Носил длинные волосы и закручивал их узлом, как принято у йогинов; его глаза всегда сверкали тайным весельем. Казалось, его голос — это глас самого сострадания, тихий и с хрипотцой». В одном из пророчеств терма Падмасамбхавы его качества уловлены с замечательной точностью:

В благородной семье воплотится Кхьючунг Лоцава, по имени Джняна;

Он будет привержен йогическому послушанию

учителя мантр, незамысловатого внешне,

его поступки будут непредсказуемы, словно у чада,

и он будет осенен прозорливой мудростью.

Он раскроет новые терма и будет хранить древние,

и поведет всех, кто с ним связан,

к Славной Медноцветной горе в Нгаяб Линге.

Дуджом Ринпоче́, насколько мне известно, начал получать терма еще в детстве, и в своих откровениях он встречался с Гуру Ринпоче́ и Еше́ Цогьял, когда ему исполнилось лишь тринадцать лет. Хотя он и раскрыл свои собственные могучие сокровища-терма, но предпочел поддерживать, защищать и распространять старые терма и духовную преемственность кама школы Ньингма. Он еще совсем юным стал высоким учителем Великого совершенства, а в тридцать был уже состоявшимся учителем, достигнув невероятно многого. Когда другие ламы увидели его знаменитую молитву «Плач-зов к гуру издалека», сочиненную им в тридцать лет и во всей полноте отразившую его глубинное постижение, они немедленно признали в нем великого те́ртона и учителя Дзокчен. Чокьи Ньима Ринпоче́ говорил мне, что его отец, Тулку Ургьен Ринпоче́, один из величайших учителей Махамудры и Дзокчен нашего времени, обычно говорил: коль кому-то интересно, каков истинный учитель Дзокчен и созерцатель, им стоит лишь взглянуть на Дуджома Ринпоче́. Его глаза всегда искрились свежестью и живой ясностью. Не обремененный понятиями “хорошо-плохо”, всегда беззаботный, свободный и спокойный, Дуджом Ринпоче́ был по-детски невинным, что зовется просветленной чистотой.

Его труд по собиранию сочинений кама школы Ньингма, за который он взялся в свои семьдесят четыре, сравним с достижением Джамгона Конгтрула, собравшего бесценные учения «Драгоценной сокровищницы терма». Он спас от забвения много драгоценных текстов и священных реликвий и с доскональной тщательностью собрал, сохранил, поправил, составил и снабдил примечаниями старинные тексты и сборники медитаций, и едва ли не все, что попадало к нему в руки, он доводил до совершенства. Достижения Дуджома Ринпоче́ во имя духовной школы Ньингма в целом поистине внушительны. Он десять раз дал передачу на «Драгоценную сокровищницу терма», кама и свод «Cотни тысяч тантр приверженных школы Ньингма», а также неисчислимый свод сокровищ и бесценных учений. Его единодушно избрали верховным главой Ньингма, его собственные откровения и писания составили двадцать пять томов, среди которых «История приверженных школы Ньингма» и «Глубинные начала приверженных школы Ньингма» ставшие классикой. Его сочинения бесподобны, его ученость известна всем, его каллиграфические работы — образцы для подражания, его стихи прозрачны и глубоки, а его доскональное всестороннее знание медитаций и обрядов Ваджраяны — поистине исключительны.

Дуджом Ринпоче́ также сыграл важную роль в сохранении тибетской культуры и образования в изгнании, и по просьбе Е. С. Далай Ламы он написал «Историю Тибета». Иногда Е. С. Далай Лама сожалеет, что ему не довелось получить передачу непосредственно от Дуджома Ринпоче́; хотя, когда он выполнял затвор по Кагье́ — Медитации восьми великих мандал — согласно чистому ви́дению сангва гьячен Великого Далай Ламы V, Дуджом Ринпоче́ снабдил его наставничеством по медитации, которое Е. С. Далай Лама считает выдающимся. Среди бессчетных учеников Дуджома Ринпоче́ были известные ламы прошлого века, включая старейшин — учителей монастырей Миндролинг и Дордже́ Драк, и было у него много последователей со всего Тибета и Гималаев, из Европы, Америки, Тайваня и Гонконга. Когда он давал передачу «Новых сокровищ Дуджома» в Бодханатхе в Непале в 1977-1978 годах, слетелись многие тысячи приверженных созерцателей.

Когда мой учитель Джамьянг Кхъенце́ оставил тело, Дуджом Ринпоче́ присматривал за мной со всей возможной заботой и состраданием, и мне выпала великая честь несколько лет служить у него переводчиком. Вскоре мне стало ясно, сколь неподражаемо умел он зажечь искру постижения глубинно сокровенной природы ума. Одной лишь своей манерой говорить. Слова его были простыми и приземленными, и все же просачивались в самые недра сердца. Наставления о природе ума текли без усилий из его ума-мудрости, будто весь он становился самим учением Дзокпаченпо, и слова его подводили к глубокому переживанию.

Своим присутствием и взглядом своим он создавал утонченную звенящую атмосферу, которая словно обволакивала его умом-мудростью, и невозможно было не пережить чистое осознавание, на которое он указывал. Ни дать, ни взять, будто сидишь перед открытым огнем — нельзя не почувствовать его тепло. Именно так просто это и было.

Дуджом Ринпоче́ вновь и вновь показывал: когда великий учитель направляет благословение своего ума- мудрости, может случиться нечто небывалое и сильное. Все обычные твои мысли и соображения обезоружены, и ты оказываешься лицом к лицу с глубинной природой собственного ума — исконным его ликом. Вторя словам Дуджома Ринпоче́: «Все хороводы рассудочных мыслей успокаиваются и истаивают, растворяются и исчезают в просторе рикпа — собственного твоего чистого осознавания, что под стать безоблачному небу. Вся их власть и сила расступаются перед осознаванием рикпа». В такие минуты все исчезает, раскрываются совершенно иные дали, и удается заглянуть в природу ума, подобную небу. Дуджом Ринпоче́ помог мне понять, на что способен учитель благодаря силе и благословению своего постижения: он оживляет в вас обнаженную истину учения, соединяя с природой будды. А что же вы? Вы узнаете с горячей признательностью что нет и не может быть никакой разобщенности между мудрым умом учителя и природой вашего ума. Именно это и говорит Дуджом Ринпоче́ в своей знаменитой молитве «Плач-зов к гуру издалека»:

Поскольку чистое осознавание “сейчас” и есть истинный будда, в открытости и довольстве я отыскал гуру в своем сердце.

Когда нам ясно, что постижение неиссякаемого естественного ума и есть сама природа гуру, нет нужды в привязчивых, стяжательских мольбах и неискренних сетованиях.

От простой расслабленности в этом безыскусном, открытом и естественном состоянии на нас нисходит благословение бесцельного самоосвобождения всего, что явлено.

Однако при всем своем постижении и учености Дуджом Ринпоче́ держался легко и просто. Иногда мне казалось, что его манера вести себя была до того утонченной и неуловимой, что новичок легко бы мог и не понять, кто́ перед ним на самом деле. Как-то раз, в 1976 году, я летел с ним из Франции в Соединенные Штаты. Пока живу — буду помнить этот перелет. Дуджом Ринпоче́ всегда был скромен, но время от времени ронял такие слова, что разоблачали в нем необыкновенного учителя. Мы сидели рядом, и он, глядя в окно на Атлантику, тихо прошептал: «Да будут благословенны все те, над кем я пролетаю, все те, кто обитает в океане подо мной». То, как он это сказал, поразило меня, по спине побежали мурашки. Я почувствовал, что вопросов просто и быть не может: он вправду обладал силой благословить и облегчить участь несметных живущих. Не было и тени сомнения, что в тот миг все они получили его благословение. Тогда я и увидел его величие как учителя — и не просто учителя, а будды.

По правде сказать, даже теперь, примерно через тридцать лет после того, как он оставил этот мир, величие Дуджома Ринпоче́ продолжает ежедневно осенять меня. Благодарность, какую я чувствую к нему, беспредельна, и не проходит ни дня без размышления над его словами:

Когда развеяно изрядное заблуждение — тьма сердца, ясный свет незаслоненного солнца льется потоком.

В этом везении — великодушие гуру, нашего единственного отца и матери;

Гуру неоплатной доброты, ты всегда со мной.

Не могу упустить случая высказать мою благодарность и духовной супруге Дуджома Ринпоче́ — Сангьюм Кушок Рикзин Вангмо, величайшей дакини, каких я когда-либо знал. Она сыграла уникальную и ключевую роль в его жизни. С необыкновенной любовью, заботой и неотразимым очарованием она создала для Ринпоче́ безупречную атмосферу, что позволило учениям и откровениям изливаться из его ума-мудрости. Она продлила его жизнь, и потому он пробыл среди нас довольно долго — даже дольше, чем было предсказано его учителями, и дольше смог он учить, направлять и благословлять несметных учеников и помогать многим. Во мне горит не только глубокая преданность и почтение к ней, но и глубокая любовь, и для меня большая честь, что Ринпоче́ и его супруга приняли меня в свою семью.

До чего же, кажется, нелепо и пытаться выразить словом качества и постижения таких учителей, как Дуджом Лингпа и Дуджом Ринпоче́! Я чувствую, что неизмерим и их вклад в будущее Дхармы, а это не всем известно. Чем старше становлюсь, тем более убеждаюсь, что учения Дзокчен в наше время обладают невероятным способностью трогать сердца людей и пробуждать их во всем мире — в разных странах и с различным воспитанием и образованием. Я слышал несколько пророчеств об этих учениях, их силе и значимости в переломные времена истории — как, скажем, нынешние. Одно из пророчеств гласит: «В этот темный век сердечная суть Самантабхадры запылает подобно огню». Если такие предсказания верны, я уверен, это во многом благодаря двум великим учителям — Дуджому Лингпе и Дуджому Ринпоче́ — и их неоценимому вкладу в Дхарму, во всех живущих и мир в целом.

Довольно взглянуть на плоды их стараний: обильные сокровища Дуджома Лингпы достались всему Тибету, с востока на запад, да и другим гималайским землям — Бутану, например, а теперь и западному миру. Его откровения, отредактированные самим Дуджомом Ринпоче́, составляют двадцать внушительных томов. Более того, все восемь сыновей Дуджома Лингпы — воплощения великих учителей, и, вероятно, самый известный из них — Джикме́ Тенпе́ Ньима, Додрупчен Ринпоче́ III, — коренной лама моего учителя Джамьянга Кхъенце́, его сочинения по Дзокчен Е. С. Далай Лама ценит как сокровища. Считается, что дочери Дуджома Лингпы — дакини. И не только его дети были исключительными, но и его ученики. В молитве, написанной Дуджомом Ринпоче́ во славу невероятного жизнеописания Дуджома Лингпы, есть такие строки:

Все твои восемь сыновей, кто родословную хранит, сплошь бодхисаттвы; учеников тринадцать высших возвышенно ушли — в телах из радужного света; и тысяча твоих учеников достигли стадий видьядхары.

Пред тем, кто род победоносный постигших сыновей зачал, — перед тобой я преклоняюсь.

Тринадцать учеников Дуджома Лингпы обрели радужное тело, и из пророчеств Дуджом Лингпа узнал, что сотня учеников может даже уйти в радужном теле великого переноса. По словам Дуджома Ринпоче́:

В нашей драгоценной духовной преемственности это не просто старинное предание. Сегодня, как и в старину, есть те, кто на путях прорыва и прямого пересечения обрели окончательное постижение и растворили свои грубые материальные тела в радужное тело ясного света.

В своей «Истории» он писал: «Неисчислимы те, кто ушел в радужном теле, следуя путями глубинных сокровищ Великого совершенства…», и называл тех, кто достиг радужного тела, включая отца моего наставника Ламы Гьюрдрака, простого приверженного по имени Сонам Намгьял, кто растворил свое тело в свете, оставив лишь волосы и ногти. Их показали Джамьянгу Кхъенце́, и он подтвердил верный случай радужного тела. И поныне мы слышим об уходе в радужном теле: хорошо известен случай Кхенпо Ачо 1998 года в восточном Тибете.

Есть захватывающее, на мой взгляд, предание о Дуджоме Лингпе. В середине 1850-х годов ему приснился сон, где ему вручили морскую раковину, велев прогудеть в четыре стороны света. Самый громкий звук раздался на запад, и Дуджому Лингпе во сне поведали, что это знак, и подходящие ему ученики живут в западных областях, где просияет его слава и где появятся его несметные ученики в будущем.

Нечто необъяснимо похожее случилось и с Дуджомом Ринпоче́ — он рассказал нам эту историю спустя годы во Франции. Один из лам, ушедших в Пемако в поисках воплощения Дуджома Лингпы, — Линг Лама Оргьен Чоджор Гьяцо, состоявшийся учитель Дзокчен; он учился у Патрула Ринпоче́ прежде, чем стать близким учеником Дуджома Лингпы. Он же был и одним из первых учителей Дуджома Ринпоче́. Он-то и поведал Дуджому Ринпоче́, что Патрул Ринпоче́ попросил сына Дуджома Лингпы, Джигме Тенпе Ньиму, Додрупчена Ринпоче́ III, дать учение по «Бодхичарьяватаре» — в возрасте восьми лет. Оргьен Чоджор Гьяцо заметил, что уж коли сын смог это сделать в восемь лет, отцу — иными словами, воплощению Дуджома Лингпы, — подобает совершить это не позднее чем в семь с половиной. И потому он попросил Дуджома Ринпоче́ учить с первых глав великого сочинения Шантидевы. Когда учение закончилось, Оргьен Чоджор Гьяцо на радостях позвал Дуджома Ринпоче́ выйти на воздух и попросил его прогудеть в морскую раковину поочередно во все стороны света. В южную сторону звук был прекрасен, но в западную он прозвучал еще громче и слаще. Оргьен Чоджор Гьяцо сказал ему тогда, что его работа принесет безмерную пользу на юге и на западе. Сколь многозначительно в свете этого, что Дуджом Ринпоче́ пришел на Запад и здесь учил и благословил многих и многих. И как же это трогает, что именно Европу, Францию, он выбрал местом, где оставил свое тело, сим благословив западный мир силой своего просветления и подтвердив приход в эти земли учений, доселе здесь неведомых. Сангьюм Кушок Рикзин Вангмо выбрала Соединенные Штаты, чтобы оставить этот мир, что подтверждает ту же истину. Они словно закрепили знаменитое устремление Дуджома Ринпоче́:

Пусть живая духовная преемственность Гуру Падмасамбхавы, Бодхисаттвы Шантаракшиты и царя Дхармы Трисонга Децена сияет во всем мире — во всех сторонах света.

Пусть Будда, Дхарма и Сангха живут в умах каждого, неделимо, во все времена, неся мир, счастье и процветание.                                                                   

Как жизнь Дуджома Ринпоче́ охватила почти весь ХХ век, так жизнь Дуджома Лингпы — XIX-й, время, когда несколько великих учителей заложили основы далеко идущего обновления буддизма в Тибете, в духе широких взглядов движения Риме́. Среди этих учителей Джамьянг Кхъенце́ Вангпо, Джамгон Конгтрул Лодро Тхае́, Чокгьюр Дечен Лингпа и Джамгон Мипам Ринпоче́. Интересно, что именно Джамьянг Кхъенце́ Вангпо отправил своего ближайшего ученика, воплощенного ламу Гьюрме́ Нгедона Вангпо, к Дуджому Лингпе. Он сказал ему: «У тебя есть кармическая связь с Дуджомом Лингпой с прошлых жизней, и встреча с ним принесет невероятную пользу учениям и всем живущим». Гьюрме́ Нгедон Вангпо стал великому открывателю сокровищ сыном сердца и хранителем этих сокровищ, и он оставался рядом с учителем до последних дней его жизни. Затем он дошел до Пемако, где признал в Кьяпдже́ Дуджоме Ринпоче́ воплощение Дуджома Лингпы, стал его коренным ламой и дал ему многие наиважнейшие передачи, включая передачи на откровения Дуджома Лингпы.

Мой предшественник, открыватель сокровищ Лераб Лингпа, родившийся в 1856 году, был чуть моложе Дуджома Лингпы, и у меня нет сведений об их встрече. И все же их жизни таинственно переплетены. Лераб Лингпа был ближайшим поверенным, учеником и учителем Додрупчена Джикме́ Тенпе́ Ньимы, старшего сына Дуджома Лингпы; также он учил младшего сына Дуджома Лингпы — Дордже́ Драдула, и трех внуков Дуджома Лингпы — Терчена Кунзанга Ньима, Сонама Деуцена и Тензина Ньима. Известно, что Лераб Лингпа составил и дал Дордже́ Драдулу медитацию гуру-йоги, которая опиралась на ламу как на воплощения изначального Будды Самантабхадры, Гуру Падмасамбхавы, Дордже́ Дроло, Дюдула Дордже́, Дуджома Лингпы, Джикме́ Тенпе́ Ньимы и его самого. В другой раз, в 1923 году, Лерабу Лингпе было виде́ние Гуру Ринпоче́ и сонма дакини, которые передали ему пятеричный ладруп — садхану осуществления ламы, где Дуджом Лингпа, Кханьям Лингпа, Джамьянг Кхъенце́ Вангпо, Кусум Лингпа и Джамгон Конгтрул — каждый предстает в облике божества. Дуджом Лингпа предстает как Дордже́ Дроло. В виде́нии Лерабу Лингпе поведали, что скорейшее свершение этой садханы невероятно важно.

Чем глубже мы вникаем, тем яснее, что Дуджом Лингпа безгранично повлиял на распространение учений Будды, и след его виден во всем. Есть еще одна захватывающая связь между Дуджомом Лингпой и Терченом Лерабом Лингпой, которая оказалась решающей для процветания Дхармы. В 1980 году великий Кхечен Джикме́ Пунцок Ринпоче́ (1933–2004), одно из воплощений Лераба Лингпы, основал Буддийскую Академию в долине Ларунг в Серте. Свой особняк он разместил там, где была отшельническая хижина Дуджома Лингпы, — место, также связанное с тринадцатью учениками, обретшими радужное тело. Одно из пророчеств Дуджома Лингпы и в самом деле предсказывало, что спустя сто лет, когда от Дхармы Будды останется лишь имя, именно в это место придет учитель, который раздует пламя тлеющих углей и тем позволит возгореться учениям Ньингма еще раз. Именно там выросла поистине замечательная Буддистская Академия Пяти Наук, Ларунг Гар, — прекрасная школа высшего образования и медитации; за первые двадцать лет — это образовательное учреждение выпустило шестьсот высокообразованных кхенпо, возродив буддийское учение и медитацию в восточном Тибете.

Просьба написать это вступительное слово к собранию переводов учений Дзокчен Дуджома Лингпы глубоко меня тронула, и я делаю это с глубокой негаснущей преданностью Кьяпдже́ Дуджому Ринпоче́ и Сангьюм Рикзин Вангмо, его духовной преемственности и всем учителям, кто ее хранит. Это важнейшее достижение, поскольку эти учения легендарны благодаря их глубине и завершенности. Как писал Дуджом Ринпоче́: «Доведись вам встретить Самантабхадру лицом к лицу, клянусь, он не добавил бы к сказанному ни единого слова». Ален Уоллес внес огромный вклад, переведя эти драгоценные учения, и для меня очень важно, что он не просто опытный переводчик, но и добросовестный, преданный созерцатель, сведущий во многих духовных школах буддизма, и нашедший свое сердце в этих необыкновенных сокровищах духовного наследия Дуджома Лингпы. Чудесно также и то, что он перевел и блестящие толкования, сделанные Серой Кхандро и Пема Таши.

Глубинные учения этих томов говорят за себя, и нет необходимости ничего добавлять к их содержанию. Но подчеркну некоторые ключевые моменты: я уверен, что к учениям Дзокпаченпо нужно подходить с невероятной бережностью, почтением и зрелостью. Важно понимать, сколь редки, драгоценны и глубинны эти учения, ведь они и вправду позволяют обрести постижение и даже освобождение за одну жизнь. Как писал Дуджом Ринпоче́:

Не выбрасывайте такую драгоценность, не ищите взамен безделушки. Теперь, когда вам выпала невероятная удача встретиться с этими глубинными учениями, с само́й кровью сердца дакини, взбодритесь и ревностно обучайтесь с неизбывной радостью.

Как мы видим, откровения Дуджома Лингпы ясно намечают качества, необходимые нам, чтобы принять этот путь и осваивать эти учения. Вот они: преданность и чистое восприятие, доверие и вера, точное понимание непостоянства, причины и итога, довольство жизнью и разочарованность в житейской суете, сострадание и настрой бодхичитты, честность и отвага, приверженность и одухотворенная устремленность, дар понимать, что видимости этой жизни сродни снам и привносить это понимание в повседневную жизнь.

Дуджом Ринпоче́ всегда вдохновлял своих учеников выполнять предварительные упражнения нгендро, подчеркивая их глубину и важность:

Полное понимание и постижение истинной сути Дзокпаченпо целиком зависит от этих предварительных упражнений. Особенно важно вложить всю энергию в обучение гуру-йоге, полагаясь на него как на саму жизнь и сердце приверженности.

В этих выдающихся учениях Дуджом Лингпа дает прямые наставления о том, как воспринимать учителя самим Гуру Падмасамбхавой, видеть его как природу собственного осознавания, ясного света, рикпа, и через обучение гуру-йоге слить свой ум с его умом-мудростью. Он говорит:

Объединив свой ум с его умом, вы переживете неумозрительное изначальное сознание окончательной действительности, и невероятные постижения возникнут у вас в потоке ума.