Самому себе

Отрывки из книги

Существует ли бессмертие? Подразумевается, что «смертный» — это тот, кто знает смерть; а есть ли то, что не умирает? То, что существует за пределами времени и не знает конца, — бессмертно. Мое «я» — бессмертно ли оно или же оно знает смерть?

«Я» никогда не сможет стать бессмертным. Это «я» со всеми его атрибутами формируется с течением времени, которое есть мысль; по этой причине «я» не может быть бессмертным. Можно придумать идею бессмертия — образ, бога, картинку — и держаться за нее, и черпать в ней утешение, однако это не будет бессмертием.

И второй вопрос, чуть более сложный: возможно ли жить со смертью? Жить не скорбя, не практикуя какую-либо форму саморазрушения. Почему мы отделили смерть от жизни? Смерть — это часть нашей жизни. Это часть нашего бытия — умирание и жизнь, жизнь и умирание. Они неотделимы друг от друга. Зависть, гнев, печаль, одиночество, а также удовольствия, выпадающие на нашу долю — все, что мы называем жизнью, и то, что мы называем смертью… Зачем отделять их друг от друга? Почему мы считаем их такими далекими друг от друга, далекими во времени? Мы принимаем смерть старика. Это естественно. Но когда в результате несчастного случая или от болезни умирает молодой человек, это вызывает у нас протест. Мы говорим, что это неправильно, что так не должно быть. Мы всегда разделяем жизнь и смерть. Это проблема, которую мы должны изучить и понять, более того, мы не должны считать ее проблемой. Мы должны просто увидеть ее, осознать, что за ней стоит, не обманывая себя.

Еще один вопрос — это вопрос времени: время задействовано в жизни, обучении, накоплении, действии и в окончании времени, каким мы его знаем, то есть во времени, которое отделяет жизнь от ее завершения. Когда есть разделение на «здесь» и «там», отделение того, что есть, от того, что должно быть, в этом всегда участвует время. Поддержание этого разделения между тем, что называется смертью, и тем, что называется жизнью, — для меня самый главный фактор.

Если существует это разделение, это разграничение, то существует и страх. И тогда существует усилие по преодолению этого страха, поиск удобства, удовлетворения, ощущения, что жизнь не прервется. (Мы сейчас говорим не о материальной или технической сфере, а о сфере психологии.) Время составляет наше «я», мысль поддерживает эго — «я». Если бы только человек мог по-настоящему осознать значение времени и разделения, психологического противопоставления одного человека другому, одной расы другой расе, одного типа культуры другому типу культуры! Это разделение, разграничение обусловлено мыслью и временем, так же как жизнь и умирание. И чтобы жить со смертью, требуется глубинное изменение всего нашего мировоззрения. Положить конец привязанности, отбросив время и побудительные стимулы, — вот что значит умереть при жизни.

В любви нет времени. Это не то, что моя любовь противопоставляется вашей. Любовь не бывает личной; человек может любить другого человека, но когда эта любовь сужена, ограничена одним человеком, она перестает быть любовью. Когда есть настоящая любовь, нет никакого разделения временем, мыслью, всем тем, из чего состоит жизнь, никакими трудностями и горестями, неуверенностью, неопределенностью, завистью, ревностью, беспокойством. Необходимо уделять огромное внимание времени и мысли. Не то чтобы человек должен жить только в настоящем, это было бы совершенно бессмысленно. Время — это прошлое, видоизмененное и продолжающееся в качестве будущего. Это континуум, и мысль держится, цепляется за него. Она цепляется за то, что она сама собрала и создала.

И еще один вопрос. Каждый человек является представителем всего человечества; вы — не просто представитель человечества, вы и есть все человечество. Вы есть мир, и мир есть вы. Так что же будет, когда вы умрете? Когда умирает человек — вы или кто-то другой, — вы есть проявления этого гигантского потока человеческих действий и реакций, потока человеческого сознания, поведения и так далее; вы принадлежите этому потоку. Человеческий ум, человеческий мозг сформирован этим потоком, и пока мы обусловлены жадностью, завистью, страхом, удовольствиями, радостью и всем остальным, мы — часть этого потока. Ваш организм может прекратить свое существование, но вы принадлежите этому потоку: пока вы живете, вы есть этот поток. Этот поток, изменяющийся, то замедляющийся, то ускоряющийся, то глубокий, то мелкий, зажатый между двумя высокими берегами, прорывающийся сквозь узкое место, вливающийся в огромный океан, — пока вы принадлежите этому потоку, свободы нет. Нет свободы от времени, от сомнений, от страданий, которые причиняют вам все ваши накопленные воспоминания и привязанности. И только когда прекращает существовать этот поток — не когда вы выходите из него и превращаетесь в нечто иное, а когда он прекращается, — только тогда открывается совершенно иное измерение. Это измерение нельзя описать словами. Прекращение существования при отсутствии любых побудительных стимулов — вот смысл умирания и жизни. Истоки рая — в жизни и умирании.