Русская народная медицина. Том III

Отрывки из книги

Николай Николаевич Виноградов
(1876-1938)

Заговоры стали рѣдки. Записать заговоръ нынче трудно. Причины этого явлешя разнообразны. Прежде всего, самыхъ заговоровъ стало меньше. Въ очень многихъ мѣстностяхъ (я здѣсь имѣю въ виду преимущественно Костромскую и отчасти смежныя губернiи), съ развитiемъ грамотности и увеличешемъ числа школъ, совершенно исчезла вѣра въ целебную силу заговора. Понемногу перемерли представители стараго поколѣнiя — всѣ эти «колдуны», «вѣдуны», «ворожцы» вмѣстѣ съ «колдуньями», «вѣдуньями» и «ворожеями». Bсе они сошли со сцены, отягощенные тяжелымъ бременемъ. Не смотря на страшныя предсмертныя муки, они не могли передать своихъ тайнъ — некому было ихъ передать. Въ это больше не вѣрили. Вмѣстѣ съ колдунами исчезли и ихъ заговоры, наговоры и приговоры. Собиратель произведенiй народнаго творчества лишь изрѣдка кое-гдѣ еще можетъ натолкнуться на случайно запомненный ваговоръ (по большей части — обрывокъ) или какъ нибудь уцѣлѣвшую тетрадку. Уцѣлѣвшую, обыкновенно, — потому, что бумага ея, по своей толщинѣ, не годится на «цыгарки».

Кромѣ того, вездѣ приходится считаться съ широко распространившимся убѣжденіемъ, что заговоръ дѣйствуетъ только въ томъ случаѣ, когда его знаетъ только одинъ человѣкъ. Сообщая заговоръ кому бы то ни было, колдунъ тѣмъ самымъ передаетъ и всю его силу. А кто же захочетъ потерять всѣ преимущества своего положенія? И рѣдко, очень рѣдко можно услышать заговоръ изъ устъ самого вѣдуна. Здѣсь мнѣ пришлось столкнуться съ любопытнымъ явленіемъ, своего рода «обходомъ закона». Не желая разстаться съ своею силою, но, въ тоже время, считая не лишнимъ получить «нѣкую мзду» за свои знанія, «знающіе люди» присылали свои тетрадки съ заговорами, или же нарочно писали заговоры, а кто нибудь изъ родныхъ продавалъ ихъ мнѣ. Когда колдунъ не самъ сказывалъ заговоръ, когда это дѣлалось безъ него и какъ бы помимо его воли — тогда, по его мнѣнію, сила заговора сохранялась. 

Наконецъ, всѣ эти «колдуны», вѣдуны» и т. под. встрѣчаются сравнительно рѣдко, — всѣ они крайне осторожны и, зачастую, нелюдимы. Въ то время, какъ отъ перваго встрѣчнаго парня или дѣвицы вы можете записать пѣсню, сказку, загадку и т. д. — «знающаго» человѣка нужно разыскать, а разыскавши, «походитъ около него» не мало времени, прежде чѣмъ онъ согласится повѣдать что нибудь. Поэтому‑то такъ и рѣдки большія собранія заговоровъ, да и маленькихъ сборничковъ за послѣднее время почти совсѣмъ не выходитъ. <...>

№ 20. Отъ уроковъ и переполоховъ.

Господи, благослови, Христосъ!
Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа.
Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь,
пойду перекрестясь, изъ избы дверми, изъ двора воротами,
въ чистое поле; изъ чистова поля на Акіянъ-синее море.
Акіянъ- синее море — всѣмъ морямъ море.
И среди Акіянова моря стоитъ бѣлъ сѣръ горючъ камень.
И на томъ горючемъ камнѣ стоитъ Латырь-камень.
И на Латырѣ-камнѣ сидитъ царь и царица.
У царицы сидитъ дѣвица, она съ шелковымъ виникомъ.
Царь вели и царица вели, а дѣвица мети съ раба Божія (имя река)
щепоту и ломоту, уроки и призоры и прытошныя слова,
и опуховыя, и отековыя, переполошныя
и родимческую скорбь и болѣзнь въ синее море.
Сметай же съ раба Божія (имя река) отъ матерьняго рожденія
и отъ святаго крещенія — вѣкъ по вѣкъ, отнынѣ и до вѣку. Аминь.

Которое слово я забылъ,
будь мое слово впереди;
будьте мои слова крѣпки и лѣпки.
Никто моихъ словъ не можетъ не заговорить, не переговорить.
Моимъ словамъ ключъ и замокъ.
Мои ключи брошены въ синее море.
[Кто] мои ключи изъ синяго моря достанетъ,
тотъ мои слова обморочитъ и переговоритъ отнынѣ и до вѣку.
Аминь.

(Оное говорить 3‑жды.)

№ 24. Сонъ Пресвятыя Богородицы.

Пресвятыя Владычицы, Мати Христа Бога нашего спала еси во святомъ градѣ въ Вифліемѣ Іудейскомъ, и пріиде къ ней Господь Богъ нашъ Іисусъ Христосъ, и рече ей: — Мати моя возлюбленная, Пресвятая Богородица, спишь ты во святомъ градѣ, въ Вифліемѣ Іудейскомъ? и что во снѣ видиши? — И рече Ему Мати Его, Пресвятая Богородице: «О, сыне возлюбленной мой, изрядное мое чадо, въ мартѣ мѣсяцѣ, во святомъ градѣ въ Вифліемѣ Іудейскомъ сонъ я видѣла пристрашенъ: како бы Тебя, моего Господа Іисуса Христа, видѣла поймана и связана, и преведена къ Понтинскому Пилату, игемону; на древѣ кипарисѣ распята, руцѣ и нозѣ Твои гвоздіемъ пригвожденнымъ, терновъ вѣнецъ на главѣ Твоей возложенна и заушенна, и въ ребра Твои святыя прободенна, и абіе изыде крофъ и вода на изцѣленіе христіяномъ и на спасеніе душамъ нашимъ. А Никодимъ снемъ пречистое тѣло Твое, скрывъ; благообразный Іосифъ плащеницею чистою обвивъ и въ новѣ гробѣ положивъ; въ третій день воскресъ и всему міру дарова животъ вѣчный, и раздра рукописаніе Адамове». Рече ей Господь нашъ, Іисусъ Христосъ — Воистину неложенъ сонъ твой, Богородице! —

И аще кто его въ пути своемъ съ собою носитъ, тому человѣку во всякомъ пути не прикоснется діяволъ, ни злой человѣкъ, ниже нечистой духъ. И еще который человѣкъ сонъ твой, Богородице, въ дому у себя держитъ, и тому человѣку ни татьбы, ни разбойникамъ; въ томъ домѣ — рабомъ здравіе и скотомъ житіе, господину прибытокъ; по водамъ — тихое пристанище и во бесѣдѣ — честь. Аще которой человѣкъ сонъ твой, Богородице, при смерти проспитъ или кого заставитъ прочтетъ — и тотъ человѣкъ избавленъ будетъ муки вѣчныя и огня неугасимаго, черви неусыпаемыя и тьмы кромѣчныя, и пріидутъ ангелы божіи и возьмутъ, душу его честно, и понесутъ въ царствіе небесное. Всегда, нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.