Правление «триумвирата»

Отрывки из книги

Из предисловия

Перед читателем книга, которая преимущественно представляет собой публикацию переписки трех молодых масонов, учеников И.А. Поздеева, которые очень быстро прошли ступени масонской иерархии и фактически возглавляли в 1815–1822 гг. один из двух больших масонских союзов в России, Великую Провинциальную ложу. В период расцвета масонства, М.Ю. Виельгорский, С.С. Ланской и А.П. Римский-Корсаков (личности достаточно интересные и независимо от их участия в масонстве) почти полностью контролировали ситуацию в российском Ордене вольных каменщиков и определяли пути его развития. Публикуемая переписка является важнешим источником для истории масонства в России в начале XIX в. Настоящая книга является своего рода продолжением и дополнением переписки И.А. Поздеева, поскольку его письма‑наставления молодым последователям, составившим своего рода .триумвират., которому были доверены .наружные. ложи и руководство одного из двух масонских союзов в России были уже опубликованы. Опосредовано с новой книгой связано и издание писем другого руководителя масонства в России, Н.И. Новикова.

Деятельность российского масонства в начале XIX в. уже была сравнительно детально раскрыта в моей монографии, поэтому мы не рассказываем здесь в деталях о всех процессах, происходящие в отечественном движении вольных каменщиков, лишь кратко упоминая основные процессы.

Уже ко второй половине 1780-х гг. розенкрейцерство стало доминирующим движением в российском масонстве, вытеснив на периферию все другие «системы». Гонения со стороны властей на масонство заставили руководителей вольных каменщиков в Российской империи отказаться в значительной степени от системы иоанновских лож, сосредоточившись на теоретическом градусе. Руководили работами «теоретистов» вольные каменщики, посвященные в розенкрейцерские степени, они составляли директорию (гаупт-директорию), в которую входили в разное время С.И. Гамалея, В.В. и Ю.В. Долгорукие, Н.И. Новиков, Н.И. Одоевский, П.А. Татищев (без права управления  собственным кругом так как был приором «рыцарской» системы), Н.Н. и Ю.Н. Трубецкие, И.П. Тургенев, И.Г. Шварц8, Г.Я. Шредер, А.Н. Щепотьев. Общее руководство градусом было предоставлено первоначально Ю.В. Долгорукому, затем И.В. Лопухину (он руководил также своим кругом в Орле). Было несколько кругов теоретического градуса, каждым из которых в качестве главных надзирателей степени руководили: Н.В. Репнин, И.А. Поздеев (у него было два круга — один в Москве, другой в Вологде), С.И. Гамалея, А.А. Ржевский, И.П. Тургенев, Н.Н. Трубецкой, А.А. Ленивцев. <...>

Отрывки из переписки, опубликованной в книге

«Милый друг, брат любезнейший! Ежели уважать только трудности и неудобства, то ничего не сделаешь. Что чрез переписку переговоры вести трудно, кто не знает? Но старики наши как же сносились с начальниками своими чужеземными, как не чрез переписку, как не через третьего? Не сами они туда все ездили, а съездил один <И.Е.> Шварц, возвратился оттуда с толком, и дело пошло чередом. Пожалуй хоть ты будь для меня Шварцем. Иначе на что мне и писать к тебе о происходящем здесь, или для того только, чтоб быть вестовщиком? Ни во что не мешаться, всего легче: но будет ли всего лучше? Хорошо ли будет, когда Правительство обратило внимание на Масонство, оставить шалунов, или неведущих масонов делать из Масонства что хотят? Хорошо ли будет, когда оное дойдет до презрения и у публики и у Правительства от того только, что добрые Масоны не захотели в это мешаться а советами своими иногда иное отвратить, от другого остеречь? Или не лучше ли будет тогда, когда само Правительство обратило внимание на сие общество, постараться сделать и из шалунов что-нибудь лучшее и утвердить, переменою сих шалунов самых, если можно, колеблющееся мнение Правительства особливо, когда мы обязывались служить Ордену и распространять его, обязывались посещать и пустые М<асонские> ложи, дабы лучшиньких выводить оттуда к прямому Орденом, и не даром конечно и в Р<озен->К<рейцеры> не принимается никто не сделавшийся Масоном 3 градусов. — Вот вопросы, которых решения я знать желаю. Причина же сего та, что я сам по себе не хочу отделяться от Н.И. <Новикова> пока он не разделится со мною. Если я сам решусь на то или другое, это не будет действовать вместе. Само то ради я и спрашиваю».

«По случаю назначения Константина Николаевича Батюшкова1 к неапольской миссии, имел я с ним разговор о масонстве. – Мною оный начат был ибо усматривая в сем моем знакомом отменныя качествы полагал приобретение его полезным по всем отношениям. Он мне открылся, что несколько уже раз намеревался вступить в м<асонство,> но различными обстоятельствами от сего удерживаем был. — Так например в Москве два года тому назад, свиданиями с <П.А.> Курбатовым, В.Л. Пушкиным и Николаем Меньщиковым2 он разогрет был ко вступлению и ему сие обещано было без дальних форм; но отъезд в Петербург воспрепятствовал. — Все возможное понятие, что такое масонство, на чем мораль онаго основана и что учебная онаго часть есть продолжение занятий существовавших в мире братств я ему дал. — Одним словом, он по приезде в Петербург, намерен по сему предмету адресоваться к Михаилу Юрьевичу <Виельгорскому>, коего уважает и любит. — Ето был мой ему совет с изъяснением, что он чрез него может прикосновенен быть к правильному масонству. — И так начатое мною остается вам докончить».

«Здесь теперь двое Муравьевых-Апостоловых. Они члены 3. добродетелей. — Я сим воспользовался дабы им открыть глаза на счет Алек. Ник. Муравь<ева>.

Один из них тот который болен был ногою и теперь ад<ъ>ютантом при Репнине, никак не согласился быть членом Полтавской ложи. — Он весьма умный малый. — От них я слышал, что они непременно желают возобновить работы в Петербурге; но не знают кого иметь главою, ибо Ал. Муравьев остался в Москве и идет в отставку».