Цель нашего издательства –
представить то живое,
что есть в духовных традициях мира
во всем их разнообразии.
Иерархия Неба и Земли. Том II
Автор
Дуглас Хардинг
Дуглас Хардинг (1909-2007) родился в Суффолке, в Англии. Он воспитывался в среде строгой католической секты “Exclusive Plymouth Brethren” («Привилегированная Братия Плимута»). Отказавшись от их узкого фундаментализма, когда ему был 21 год, Хардинг поставил под сомнение социальную концепцию того, кто мы на самом деле.
Выходные данные
2023 г.
Перевод с англ.: М.Русакова, А.Никулина
Редактор К.Кравчук
Твердая обложка
Формат 70х100/16 (165х235 мм)
544 стр.
Тираж 250 экз.
Отрывки из книги
1. Непознанное тело
Что я такое? В части I ответ был таков: я есть вид вовне из центра, и я есть вид вовнутрь, к центру. Здесь, в части II, получит свое развитие вторая часть этого ответа. То, чем я являюсь — это то, чем меня видит мой наблюдатель, а это зависит от того расстояния, на котором он от меня находится. Пришло время более тщательно изучить его данные и по возможности составить план областей моего пространства согласно тому, что он в них испытывает.
Начиная с того же, что и здравый смысл, мой наблюдатель заявляет, что я — человек. Что это значит? В человеке можно увидеть две вещи — то, что отличает его от других людей, и то, что его с ними роднит. Практически все и всегда (и в том числе и я) видят во мне только уникальное и игнорируют общее. Значение имеет не суть, а лишь несущественное, в результате чего я сведен к тени самого себя, парящей в теневом мире бесплотных особенностей. По сравнению с тем, что во мне обычного, необычное — ничто, однако к этому «ничто», этому ничтожному фрагменту человека, относятся так, как если бы он был всем целым. Мы недостаточно простые для того, чтобы замечать простое. Нам нужно принять совет Джалалуддина Руми — «продайте свою разумность и купите замешательство», — если мы хотим замечать что-либо, кроме мелочей.
Видеть самого себя и других абстрактно, то есть как нечто большее, чем просто набор ярлыков, — безусловно, практическая необходимость. Однако иногда я ощущаю более глубокую необходимость (которая, в конце концов, так же практична) — необходимость игнорировать несущественное и осознать суть своей природы. Я — человек, неважно какой. Быть этой плотью и кровью (а не механизмом, не бензином, не пламенем и не птеродактилем), иметь эти четыре конечности (вместо тысячи, или вообще никаких, или полозьев-«гусениц»), иметь эту голову, эти глаза, эти уши (которые могли бы быть циферблатами и указателями, или соцветием, или листвой, или созвездием) — это вовсе не «ничто»; это также не что-то, для чего я мог бы назвать хорошие причины. Тело очень любопытно устроено. «Человек ударяет по струнам лиры и говорит: “Жизнь реальна, жизнь серьезна”, а затем идет в комнату и запихивает инородные вещества в дырку в голове». × Шутка в том, что я веду себя так, будто это я придумал проект первоначальной модели, будто я все знал с самого начала и поэтому мне не нужно потрудиться посмотреть на законченное произведение. Людей объявляли сумасшедшими за гораздо меньшее. Как редко я отказываюсь от всех знаний о том, что я такое, чтобы по-настоящему это заметить. Время от времени мои «чудо-маскирующие одежды» спадают, и я мельком вижу самого себя. Это запоминающийся опыт. В девяноста девяти случаях из ста это полностью безопасно — смотреть на эту штуку под названием человек. Но если продолжаешь на нее смотреть, то всегда существует то, что Честертон называл «страшной опасностью увидеть ее впервые».